Колыбельная для мужчин - Страница 2

К оглавлению

– Я к вам обращаюсь, мадам! – снова донеслось с лесов. В тоне уже чувствовалось раздражение.

«Мадам» помедлила несколько мгновений, потом подняла голову и спросила с обезоруживающей улыбкой:

– Извините, вы Закари Денвере?

– Нет, но…

– Вы родственник Денверсов?

– Черт побери! Конечно нет! Но это не значит…

– Простите, но все же – кто вы?

– Электрик.

– Очень приятно, господин электрик. У меня назначена встреча с мистером Закари Денверсом.

Это было произнесено таким властным тоном, что человек на лесах несколько опешил. Потом переспросил с некоторым недоверием.

– Встреча с мистером Закари?

– Да. Встреча с мистером Закари.

– Странно. Я его прораб, но он не говорил мне о встрече с кем бы то ни было.

Он подозрительно смотрел на девушку, а та изобразила на лице холодную улыбку и небрежно сказала:

– Наверное, забыл. Но, так или иначе, мне нужно поговорить с ним. Или еще с кем-нибудь из семьи Денвере.

– Мистер Закари вернется примерно через полчаса, – неохотно процедил сквозь зубы прораб-электрик.

– Хорошо. Я подожду его на галерее.

Не глядя больше на прораба, она гордо пошла вверх по лестнице. Тот, недовольно пробурчав себе что-то под нос – ей послышалось «дерьмо» и «чертовы бабы», – вновь принялся за работу.

Она поднялась на галерею. И вдруг почувствовала, как бешено забилось сердце. Здесь, налево, должна быть широкая двустворчатая дверь, ведущая в танцевальный зал. Вот она!

Привычный толчок плечом, и створки распахиваются настежь. В зале царит полнейший мрак. Одетые в перчатки пальцы уверенно нащупывают выключатель. Как по волшебству, все озаряется светом сотен миниатюрных электрических свечей, рассыпанных вдоль стен, обрамляющих окна, скрытых в затейливых лепных украшениях потолка. Их огни отражаются в зеркально отполированном дубовом паркете, в бронзе оконных ручек, в инкрустированных перламутром карточных столиках…

Вновь перехватило дыхание. Глаза затуманились слезами… Неужели это произошло здесь? То самое, что разом изменило привычное и, казалось, навсегда предопределенное течение жизни, превратив ее в бурный и непредсказуемый поток?

Как же это случилось? Боже, если бы только она могла вспомнить!

***

Струйки октябрьского дождя стекали по его волосам за воротник замшевого пиджака. Мертвые, уже почерневшие листья устилали тротуар. От мокрых мостовых поднимался туман и плыл вдоль улиц, цепляясь за углы домов. Мимо с ревом проносились легковые машины, фургоны и грузовики. Свет их зажженных фар, как и свет уличных фонарей, казался тусклым в густом орегонском тумане.

Закари Денвере был зол. Работа слишком затянулась, он затратил на нее слишком много личного времени. Да и вообще Закари почитал свое участие в переустройстве гостиницы чистейшей воды лицемерием. А потому не мог дождаться, когда все это кончится.

Бормоча проклятия в адрес братьев и свой собственный, а особенно – покойного отца, он резким толчком открыл стеклянную дверь отеля и вошел в пахнущее ремонтом помещение. На этот ремонт он уже ухлопал год. Целый год жизни! И все из-за обещания, данного отцу пару лет назад. Потому что тот был скрягой и не хотел потратить ни цента из собственного кармана. Правда, Закари всегда доставляло удовольствие слушать, как Уитт Денвере, превозмогая себя, обращается к нему с какой-нибудь просьбой.

От подобных мыслей засосало под ложечкой: а ведь он походил на отца куда больше, чем хотел бы…

Недавно нанятый управляющий – нервный молодой человек с редеющими волосами и неестественно подвижным кадыком – обсуждал с новым секретарем формулировки Устава отеля. Оба сидели за длинным столом красного дерева, исходный материал для которого Закари лично отыскал в какой-то полуразрушенной таверне столетней давности. При этом не упустил и саму таверну: привел в порядок и превратил в довольно сносный бар. Потемневшие же от старости доски были вывезены, отполированы и превращены в роскошный стол, ставший главным украшением вестибюля.

Вся прежняя обстановка помещений была заменена. И теперь отель мог гордиться оригинальным сочетанием убранства интерьера в стиле девяностых годов прошлого века с современным комфортом. Закари все еще не мог до конца понять, почему он согласился заняться обновлением отеля. Хотя в глубине души подозревал, что здесь была замешана глупая семейная гордость. Вот сукины дети, раздраженно подумал он по поводу амбиций родственников и своих собственных.

Закари устал от города, его шума, скверного воздуха и этих проклятых уличных фонарей с их мертвящим светом. Более же всего – от своей семьи, а вернее – от оставшихся в живых ее членов. И чувствовал непреодолимое желание уехать отсюда.

– Привет, Денвере! – прервал его мысли голос из-под потолка. Закари посмотрел наверх и увидел Джиллета, стоявшего на лесах и копавшегося в электропроводке.

– А, это ты, Фрэнк!

– Я. Вас тут искали.

– Кто?

– Какая-то женщина. Она ждет уже битый час.

– Где?

– На галерее, в танцевальном зале.

– Кто такая?

– Не знаю. Она не соизволила представиться. Сказала только, что у нее назначена встреча с вами.

– Со мной?

– Так она утверждала. Еще говорила, что со мной ей разговаривать не о чем. Я, видите ли, не член семьи Денвере.

Фрэнк спустился вниз и вытер руки большим полотняным платком. Из кухни донесся какой-то грохот и звон бьющегося стекла. Закари сморщился.

– О черт! Опять этот Кейси! Вот верблюд! Может быть, она репортер?

– Кто? Та женщина? Откуда я знаю?

Фрэнк полез в карман и вытащил пачку сигарет. Чиркнул зажигалкой, затянулся и, развеяв табачный дым ладонью, добавил: